На левом берегу Амударьи стоит город Хазарасп один из наиболее древних, если не самый древний город на территории Узбекистана. Он был известен уже в глубокой древности, и народная память хранит о нем немало легенд. Одна из них связана с названием этого города. Хазарасп в переводе означает «тысяча коней». Город назван в честь коней не случайно, потому что в те далекие-далекие времена, как, впрочем, и сейчас, копь был наиболее почитаемым животным у среднеазиатских народов, наряду с такими божествами и символами, как Ардвисура Анахи-та — богиня плодородия и вод Амударьи, как Сия-вуш — символ умирающего и возрождающегося бога, о котором сложено немало сказаний и легенд.
    Пережитки культа коня у народов Средней Азии: сохранились в некоторых местах и до нашего времени. Так, в Фергане существует старинный мазар-кладбище, где перед высеченными на скале изображениями коней верующие люди зажигают светильники и возносят молитвы Богу. Точно так же в Хорезме много мест, связанных с легендарным конем четвертого халифа Алия — Дульдулем. На Амударье, неподалеку от южной границы Хорезма, есть теснина Дульдуль-Атлаган — «Прыжок Дульдуля». Немала, есть легенд и о «крылатых конях». Вот одна из них.
    Слухи о том, что существуют крылатые кони, давно доходили до ушей царя Сулеймана, но точно о них ему ничего узнать не удавалось. Видимо, крылатые кони были очень осторожны, и о том, где пасутся их табуны, куда они направляются на водопой, никто ничего сообщить не мог. Верные его слуги джинны и дэвы не могли выследить крылатых коней ни днем, ни ночью, а сам царь Сулейман, сколько ни смотрел в свое волшебное зеркало, видел лишь однажды в нем крылатых коней, да и то мельком, и где та местность, рассмотреть не успел, чем был очень раздосадован. Очень уж хотелось ему, чтобы в его табуне были крылатые кони.
    — Ничего, будут они у меня, — пообещал себе царь Сулейман и решил если не силой, то хитростью завладеть ими когда-нибудь. По всему миру разослал он джинов и дэвов искать места, где можно встретить крылатых коней.
    Вернулся джинн из Китая и сказал царю Сулей-ману, что китайцы уверяют, что в их местах никогда не бывало крылатых коней, но самые древние их рукописи сообщают, что крылатые кони прилетают пастись на горные пастбища где-то на западе.
    Прилетел джинн из Индии и сообщил, что, по словам индийских мудрецов и магов, крылатых коней в Индии никогда не бывало, но купцы, приходящие с торговыми караванами откуда-то с севера из-за гор Памира и по пути пересекавшие пустыню, слышали, будто в пустыне, неподалеку от большой реки протекает источник с волшебной водой и к нему крылатые кони прилетают на водопой.
    Явился джинн из Персии и сообщил, что в древней Фергане жители раз в году выгоняют в горы своих кобылиц для встречи с крылатыми конями и потом у этих кобылиц рождаются чистокровные ферганские кони, самые быстрые' и выносливые.
    — Об этом и я слышал,'—подтвердил джинн, побывавший в Китае, — там старинные рукописи утверждают, что однажды китайский император посылал в Ферганскую долину многочисленное войско, чтобы завоевать ее и брать дань ферганскими конями, нопоход не увенчался успехом.
    Наконец дождались джинна, который побывал в Средней Азии.
    — О царь царей! — пал он ниц и заговорил торопливо: — Я узнал, что в день полнолуния крылатые кони прилетают на водопой к живительному источнику в Хорезме, но взять этих коней никому не удавалось. Крылатые кони быстры и осторожны. Они не подпустят к себе ни тигра, ни волка, ни тем более человека. Джинна или дэва они чувствуют издалека. Всякого, кто посмеет приблизиться к ним, они топчут копытами, рвут зубами, насмерть Забивают своими могучими крыльями. По я разузнала этот источник волшебный находится на левом берегу Амударьи, неподалеку от того места, где Амударья впадает в Аральское море.
    Хвалю тебя, — кивнул царь Сулейман. — Наконец-то хоть кто-то приоткрыл тайну крылатых коней. — Он взял свое волшебное зеркало и посмотрел в него, прося показать то самое место на левом берегу Амударьи, где протекает волшебный источник. Посмотрел царь, пощелкал языком и покачал головой: пустыня, лишь кое-где одинокие деревья, а у реки и источника заросли кустарников и камыша. — Ладно, до полнолуния остается три дня, я подумаю. — Царь Сулейман отпустил джинов и стал думать: силой крылатых коней не возьмешь, сетями и силками не опутаешь, не помогут капканы и ловчие ямы.
    —Что ж, — сказал сам себе царь, — найдем для крылатых коней средство понадежнее сетей да капканов.— Он хлопнул в ладоши, и сразу же предстали перед ним его верные слуги — джинны да дэвы.
    —Собирайтесь в дорогу, — сказал им царь. — Возьмем с собой сорок тысяч бочек самого лучшего белого вина, веревок побольше да ножей поострее.
    Подивились царские придворные, слуги, джинны да дэвы, зачем такое количество вина. Можно пировать всем царством — и то не выпить. Но спросить никто не решился, все бросились исполнять приказание. Наутро следующего дня все было готово в дорогу. Царь Сулейман сел на свой волшебный ковер, произнес магические заклинания и полетел в сторону хорезмской земли. Следом за ним полетели джинны и дэвы, неся на плечах огромные сорокаведерные бочки с вином.
    Быстро промелькнули под ними разные страны, высокие горы, моря и полноводные реки, и показалась песчаная пустыня, и то место на левом берегу Амударьи, где находился волшебный источник. Опустился царский ковер, опустились и джинны с дэва-ми, облегченно вздохнув, поставили бочки на землю. Посмотрел царь Сулейман вокруг, подивился одичанию и заброшенности этого места и велел всем готовиться: джиннам ставить бочки у источника, открывать их, а самим спрятаться в кустах у подножья холма, из-под которого и вытекает, журча и струясь, чистая и прохладная влага.
    —Как дам знак, — сказал царь Сулейман джиннам, — так лейте вино из бочек в источник, да постепенно лейте, чтобы вино успевало перемешаться с водой, чтобы крылатые кони не смогли понять, что в воду подмешано вино.
    Все было готово у царя Сулеймана, когда опустилась темная непроглядная ночь, на небо высыпали звезды и лишь потом показалась царица ночи — полная и круглая Луна. Свет ее придал пустыне таинственно-сумеречный облик, отбросил от редких кустов и деревьев тоскливо-черные тени, проложил по водам источника серебристую лунную дорожку. Затаились в напряженном ожидании царь Сулейман, джинны и дэвы с веревками, приготовившиеся по первому царскому знаку броситься на крылатых коней, стреноживать их да взнуздывать. Но пока крылатых коней не видать, не слыхать, лишь воют среди песчаных барханов шакалы, шуршат, пробегая по своим песчаным тропам, ящерицы, извиваются змеи, бегут фаланги да скорпионы. Где-то вдали на дереве громко ухнул раз и другой ночной страж филин, и только царь Сулейман, которому был ведом птичий язык, понял, что извещает филин о приближении крылатых копей.
    Но прошло еще время, луна золотым колесом докатилась до полуночи, когда царь Сулейман услышал сильный шум тысяч могучих крыльев, поднявших такой ветер, что затрепетали в пустыне редкие травы, покатились наперегонки высохшие шары янтака — верблюжьей колючки, пригнулись камыши до самой воды по берегам Амударьи, кустарники плашмя легли на раскаленный за день и не успевший еще остыть песок пустыни, с джиннов и дэвов послетали тюбетейки и войлочные шапки. Даже царская корона пошатнулась и чуть не слетела с мудрой головы Сулеймана. Тысячи крепких копыт разом ударили в земную твердь, и задрожала земля так, что даже джиннам показалось, будто наступил конец света и все сейчас провалится в преисподнюю, но царь Сулейман не растерялся.
    «Лейте вино!»—-приказал он взмахом руки джиннам, те разом наклонили первую тысячу бочек, и вино полилось в журчащий источник. Огромный табун крылатых коней опустился на землю и начал пить воду, перемешанную с вином. Дрогнуло сердце царя Сулеймана и затрепетало тихой радостью и надеждой. Никогда в жизни ни в своих многотысячных табунах, ни в золоченых конюшнях не видал он таких коней. Не видал он их ни у египетского фараона, ни у царицы Савской, и ни у греков и македонян, ни у варваров-кочевников. Это были такие красивые, сильные и гордые кони, что царь Сулейман чуть не выбежал из своего укрытия, чтобы тотчас же схватить хоть одного такого коня за гриву, вскочить на него, взнуздать и приручить. Но сдержался царь Сулейман, и никто из его слуг не дрогнул, не шелохнулся, лишь джинны вдалеке у истока ручья лили и лили вино из бочек.
    Крылатые кони, переступая копытами, изредка встряхивая гривами и хлопая крыльями, пили и пили воду с вином. По обеим сторонам ручья стояли они один к одному, и царь Сулейман удивлялся, как же много их, какой огромный табун и где же это они так долго могли скрываться от него, где их постоянные пастбища? А кони, напившись воды с вином из источника, наплескавшись вволю, затеяли свои игры между собой. Они ржали, скакали, взлетали, хлопая крыльями и словно состязались в своем конском единоборстве. Но вот один конь, утомившись от игрища, прилег, сложив крылья, другой, третий...
    Уже и луна перешла на другую сторону небосвода, и ковш Большой Медведицы на небе повернул свою ручку, словно стрелку часов: подошло время улетать крылатым коням, а почти все лежат, как рыжие бугры, и вожак их, еще державшийся на ногах, несколько раз заржал призывно, однако никто из крылатых коней не отозвался. Опьянение погрузило их в глубокий сон. Вот и сам вожак последним улегся, поджав под себя ноги и опустив голову.
    Подождал царь Сулейман несколько минут и дал знак своим слугам, джиннам и дэвам выбегать из укрытий, острыми ножами обрезать коням перья крыльев настолько, чтобы они не смогли, проснувшись, взлететь, взнуздывать их уздечками из сыромятных ремней, связывать поводья и собираться в дорогу, гнать табун через пустыни и степи, долины и горы в свое царство. Проворно взялись все за дело, даже сам царь Сулейман не утерпел, вскочил со своего волшебного ковра и тоже взялся обрезать коням крылья, взнуздывать да стреноживать.
    Полная луна скрылась за горизонтом, одна за другой гасли звезды, словно какой-то старательный прислужник задувал на небе божьи светильники. Вот уже и восточный край неба посветлел, и солнце постепенно осветило пустыню. Крылатые кони проснулись, были собраны в табун и препровождены погонщиками в царство всемогущего царя Сулеймана, который, еще раз окинув взором эти места, приказал:
   — Нельзя, чтобы эта, созданная Богом земля пустовала. Проведите каналы, засейте поля, постройте город и назовите его «Хазарасп» — тысяча коней — в память о моем пребывании здесь.
   Могучие дэвы исполнили это. Город Хазарасп и сегодня любой школьник найдет на карте.